Представляем полуторачасовое интервью, данное Ралине Стрелковой, мастерство которой позволило превратить занимательно-необязательный формат, предполагаемый интервьюированием, в подобие лекции на весьма раритетные в психоаналитической сфере темы: тему институций и сообществ психоанализа, и тему положения анализанта – основных вопросов, связанных с его нахождением в анализе. Связь между двумя этими предметами – аналитическим сообществом и анализантом – в настоящий момент представляет собой нечто концептуально новое и в самом психоанализе еще не освоенное. Тем не менее, это не помешало интервьюеру удачно поставить ряд вопросов, позволивших в ответ на них дать понять, до какой степени то, чем анализант в своем анализе располагает, состоит в связи с происходящим в психоаналитическими сообществами – в частности, сообществом, к нахождению в котором он своего аналитика возводит.
Проиллюстрировать это позволила часть интервью, посвященная тому, что можно было бы назвать «позицией анализанта». Как правило, об этой позиции – в отличие от того, что собой анализант представляет «как случай» – редко задаются отдельным вопросом: до такой степени она видится структурно связанной с позицией аналитика, зависящей от нее в корне. В то же время, в ней есть нечто из дискурса аналитика, взятого в узком смысле, по всей видимости невыводимое. Так, именно предположение о ее существовании позволило бы задаться вопросом о том, откуда, например, анализанты черпают знание о том, как следует «анализироваться»? Почему практически каждый субъект, входящий в анализ, даже порой не имея в его деле никакого опыта, так легко нащупывает позицию, побуждающую его держаться в отношении анализа определенным образом: избегать на сессиях некоторых вещей или воздерживаться от реализации определенных возможностей – например, возможности напрямую добиться от специалиста сведений о своем симптоме или каким-то образом выяснить отношение аналитика к себе и своим обстоятельствам. Остается фактом, что даже будучи не подготовленным ничем, кроме туманно-ироничных намеков из кино и медиа, доносящих специфику аналитического процесса однобоко и даже превратно, анализант в ходе анализа с самой первой сессии нащупывает предположительно требуемый анализом тон и далее обычно не допускает от предполагаемой его местом роли никаких значительных отклонений.
Факт этот тем более удивителен, что возможность предупреждать или каким-либо образом наставлять анализирующихся со стороны аналитика крайне ограничена, а сам опыт анализирования при этом не имеет с имеющимся у субъекта общесоциальным опытом практически ничего общего. Тем не менее, это нимало не препятствует наличию определенного «психоаналитического знания анализантов» о том, что анализ собой представляет, и особость этого знания заключается в том, что, в отличие от аналитиков, вынужденных свое знание об анализе длительно образовывать, анализанты получают необходимую им часть этого знания в готовом виде.
Эта доступность знания выглядит поистине загадочной – кажется, что ничто ее не в состоянии объяснить, кроме туманного указания на существование «аналитического дискурса», исходящим из которого данным анализант – в отличие от аналитика – подчиняться вовсе не обязан. Тем не менее, загадка получает разрешение в указании на то, что возводить происхождение «знания анализанта» необходимо к институциональному уровню функционирования психоанализа вместо того, чтобы, как это обычно делается, ограничиваться уровнем сугубо клиническим. Именно благодаря существованию институционального измерения анализант получает возможность подчиниться "аналитическому закону" как тому, что на уровне клиники выступает, напротив, дозволением, выглядящим почти неограниченным – говорить «что угодно», предъявлять любое содержание.
Представляем полуторачасовое интервью, данное Ралине Стрелковой, мастерство которой позволило превратить занимательно-необязательный формат, предполагаемый интервьюированием, в подобие лекции на весьма раритетные в психоаналитической сфере темы: тему институций и сообществ психоанализа, и тему положения анализанта – основных вопросов, связанных с его нахождением в анализе. Связь между двумя этими предметами – аналитическим сообществом и анализантом – в настоящий момент представляет собой нечто концептуально новое и в самом психоанализе еще не освоенное. Тем не менее, это не помешало интервьюеру удачно поставить ряд вопросов, позволивших в ответ на них дать понять, до какой степени то, чем анализант в своем анализе располагает, состоит в связи с происходящим в психоаналитическими сообществами – в частности, сообществом, к нахождению в котором он своего аналитика возводит.
Проиллюстрировать это позволила часть интервью, посвященная тому, что можно было бы назвать «позицией анализанта». Как правило, об этой позиции – в отличие от того, что собой анализант представляет «как случай» – редко задаются отдельным вопросом: до такой степени она видится структурно связанной с позицией аналитика, зависящей от нее в корне. В то же время, в ней есть нечто из дискурса аналитика, взятого в узком смысле, по всей видимости невыводимое. Так, именно предположение о ее существовании позволило бы задаться вопросом о том, откуда, например, анализанты черпают знание о том, как следует «анализироваться»? Почему практически каждый субъект, входящий в анализ, даже порой не имея в его деле никакого опыта, так легко нащупывает позицию, побуждающую его держаться в отношении анализа определенным образом: избегать на сессиях некоторых вещей или воздерживаться от реализации определенных возможностей – например, возможности напрямую добиться от специалиста сведений о своем симптоме или каким-то образом выяснить отношение аналитика к себе и своим обстоятельствам. Остается фактом, что даже будучи не подготовленным ничем, кроме туманно-ироничных намеков из кино и медиа, доносящих специфику аналитического процесса однобоко и даже превратно, анализант в ходе анализа с самой первой сессии нащупывает предположительно требуемый анализом тон и далее обычно не допускает от предполагаемой его местом роли никаких значительных отклонений.
Факт этот тем более удивителен, что возможность предупреждать или каким-либо образом наставлять анализирующихся со стороны аналитика крайне ограничена, а сам опыт анализирования при этом не имеет с имеющимся у субъекта общесоциальным опытом практически ничего общего. Тем не менее, это нимало не препятствует наличию определенного «психоаналитического знания анализантов» о том, что анализ собой представляет, и особость этого знания заключается в том, что, в отличие от аналитиков, вынужденных свое знание об анализе длительно образовывать, анализанты получают необходимую им часть этого знания в готовом виде.
Эта доступность знания выглядит поистине загадочной – кажется, что ничто ее не в состоянии объяснить, кроме туманного указания на существование «аналитического дискурса», исходящим из которого данным анализант – в отличие от аналитика – подчиняться вовсе не обязан. Тем не менее, загадка получает разрешение в указании на то, что возводить происхождение «знания анализанта» необходимо к институциональному уровню функционирования психоанализа вместо того, чтобы, как это обычно делается, ограничиваться уровнем сугубо клиническим. Именно благодаря существованию институционального измерения анализант получает возможность подчиниться "аналитическому закону" как тому, что на уровне клиники выступает, напротив, дозволением, выглядящим почти неограниченным – говорить «что угодно», предъявлять любое содержание.
BY Lacan-likbez
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 283
That strategy is the acquisition of a value-priced company by a growth company. Using the growth company's higher-priced stock for the acquisition can produce outsized revenue and earnings growth. Even better is the use of cash, particularly in a growth period when financial aggressiveness is accepted and even positively viewed.he key public rationale behind this strategy is synergy - the 1+1=3 view. In many cases, synergy does occur and is valuable. However, in other cases, particularly as the strategy gains popularity, it doesn't. Joining two different organizations, workforces and cultures is a challenge. Simply putting two separate organizations together necessarily creates disruptions and conflicts that can undermine both operations.
The global forecast for the Asian markets is murky following recent volatility, with crude oil prices providing support in what has been an otherwise tough month. The European markets were down and the U.S. bourses were mixed and flat and the Asian markets figure to split the difference.The TSE finished modestly lower on Friday following losses from the financial shares and property stocks.For the day, the index sank 15.09 points or 0.49 percent to finish at 3,061.35 after trading between 3,057.84 and 3,089.78. Volume was 1.39 billion shares worth 1.30 billion Singapore dollars. There were 285 decliners and 184 gainers.
